Все люди на свете - руда
И люди все кузнецы.
И было так скажут всегда
Нам прадеды и отцы.

И будет...
Пока человек
Запасы не истощит.
И меч он себе же во век,
Во век он себе и щит.

Железный у жизни устав -
Когда вдруг кого повстречал,
Знай, крепкий получится сплав,
Коль в венах кипит металл!

Жил да был Рубаха-парень.
Он в карман не клал слова
И работу выполнял он,
Засучивши рукава.

Он с душою на распашку -
Ему вовсе не до цен
Делал ли тебя Юдашкин
Или может быть Карден.

Быстро ставил тех на место,
Кто крахмалил воротник.
И скажу вам если честно
Был не тряпка а мужик.

Он женат был на сорочке
Где-то год уже второй,
Да задумались о дочке,
Но был в отпуске портной.

Как-то раз сорочка к речке
Поспешила поутру,
Чтобы стать побезупречней
Простирнуть всю мишуру.

Только прорубь лишь завидев
Не успела и вздохнуть,
Как зима, колючий свитер
За собою стал тянуть.

Реет флагом над полями
Наша девушка из ситца,
Держит злыдень рукавами
Как в ежовых рукавицах.

Призадумался рубаха -
Не видать и вдалеке
Той, что полюбил с размахом,
И направился к реке.

И от края речки в метре
Признак драки видит там
И, как парусник по ветру,
Он пустился по снегам.

Мчит герой снегов средь белых,
Средь бушующих ворон.
Стал смелее самых смелых,
Духом крепче, чем нейлон.

Шёл закат, и басом молвил
Свитер пленнице своей:
«Оставайся» - мол - «Со мною.
Предлагаю стать моей.

Погляди скорей отсюда
Эта фабрика моя
И теперь любое чудо
Я исполню для тебя».

«Никогда твоей не буду.
И не трать ты время зря.
У меня своё есть чудо
Это знай - семья моя».

Только вымолвить успела,
Шерстяной толкнув сугроб,
Наш герой явился смело
И злодею молвит в лоб:

«Отдавай мою супругу!»
«Ни за что не отпущу!»
«Ну тебя в сию минуту
Я на варежки пущу.

Не смотри, что из тряпчины,
Это уж не аргумент.
Я во-первых знай мужчина,
Не какой-то second hand!».

«Уноси свои ты ноги,
Убегай скорее ты,
У меня не то ты вскоре
Превратишься в лоскуты»

Пусть трещит по швам рубаха,
Завалить злодея смог.
Пошатнувшись тот немного
Покатился, как клубок.

Спасена друзья сорочка!
Всё времён затянет нить!
И теперь я знаю точно
Снова будут в счастье жить!

А вот свитер дивный случай,
Не замолвить тут нельзя,
Он когда-то был колючий,
Нынче шёлковый друзья.

Нет средь шмоток самых разных,
Что ты там ни говори,
Хоть льняных, а хоть атласных,
Ничего сильней любви.

Сказка лож да в ней намёк,
Вот и сказке узелок.

Дождь хотел её пожалеть,
Но ложился на плечи, как плеть -
Хоть глядела она без оскала,
Не впускала его, не впускала.

Не хотела она, не хотела.
Ночь была на дворе, но всё бело.
А зайдя гордо, всё ж, в дом она,
Продолжала стоять у окна...

Без седины, но с зыбким взглядом
Спешу сказать такую весть:
Цените тех, кто с вами рядом -
Быть благодарным - это честь!

И ни были бы вы кем либо,
И с кем бы ни свела жизнь вас,
Прискорбно, если сеть тот час,
Когда от вас не ждут "Спасибо".

Она бежала по щеке -
Продукт обиды,
Задать, желав, один вопрос
Лишь у Фемиды.

Она хотела пробудить
В себе Аида,
Но вдруг прощением Любви
Была испита.

Ночь на Землю сойдёт как обычно,
Как обычно сотрёт горизонт,
Как обычно вползёт сон не слышно,
Как всегда не уснёт только он,

Он возьмёт карандаш и бумагу
Тишины и цветущей весны
И, идущий под нежности флагом,
Нарисует её со спины.

Ночь на небе разбрызнуло звёзды
Ветер тих, только шепчет едва
Всё так чувственно, всё так просто,
И кружится слегка голова.

Только чувствам подвластны здесь мысли,
Шаги времени не слышны.
Он берёт молча краски и кисти,
Снова пишет её со спины.

От чего он в глаза не посмотрит?
От чего же она не простит?
Тишина между ними всё ходит,
Будто пропасть меж ними лежит.

Но всё так же, казалось бы, близки
И всё также они влюблены.
Он всё так же возьмёт в руки кисти
И напишет её со спины.

Люди-стёкла
Ходят тихо,
Будто прячутся от лиха,
Будто вот
Пробьёт слеза
Их стеклянные глаза.

Только лихо им
Не страшно
И спешить ни сколь не важно -
От сплошных
Глубоких ран
Их душа пустой стакан.

Сколько раз,
Как ваза с полки,
Разбивались на осколки?
Сердце-камень
Не впервой
Нанесло удар им свой.

Люди стёкла,
Словно тир,
А за ними целый Мир.

От сотворения мира
И вплоть до наших времён
Их на планете нашей
Много лежит без имён.

Их имена растворились,
А хотя в прочем постой,
Есть им достойное имя,
И это имя – «Герой».

И по грамматике жизни
В конце предложения их
Встала горячая точка
Иль многоточие вмиг.

Ежели гром разразился,
Предупреждая: «Гроза!» -
Это из прошлого эхом
Их застучали сердца.

Сражались они за свободу,
Сражались они за уют,
Сражались они чтобы дале
Был выстрелом только салют.

Мы говорим им: «Спасибо!»,
Кланяемся до земли
За небо, за тёплое Солнце,
За речку, что вьётся вдали.

Так будет им вечная слава
За их непростые труды,
Ведь каждый день непременно

О, как красив пейзаж зимой!
О, как его прекрасны звуки!
Хоть полностью он понят мной,
Но мёрзнут мои руки.

Хоть в красоту природы верь,
Хоть даже нет её дороже,
Но, вот скажу вам и теперь.
Что мёрзнут руки всё же.

И утром, когда даже
Подол ночной весь сдёрнут,
"Красиво" - каждый скажет,
Но руки всё же мёрзнут.

Разверну твою обёртку
Зашуршит она в тиши.
Так в пол голоса – негромко,
Зашуршит и замолчит.

Будешь ты лежать, ворочась,
Об язык скользя в пылу.
Ты себя представишь тотчас
Балериной на балу.

Ты растаешь сквозь минуты,
Сладость всю свою отдав.
Ну, а я всё помнить буду,
Новой встречи возжелав.

Держу тебя в своих руках,
Но в споры не вступаю.
Сама глядишь мне в рот до сих,
Лишь покормить мечтая.

Стальная плоть и плавность форм
Слились в тебе не грубо.
Но от чего на мир с добром
Глядишь, оскалив зубы?

Как жаль, ты выпита до дна.
Осенний день или весенний,
Твоё лицо без изменений,
Хоть горяча иль холодна.

Надежд не стоит возлагать -
Хоть и нутро твоё согреет,
Что есть в тебе остыть сумеет,
И только надо подождать.

Твоя ли в том лежит вина?
Не избежать с тобой разлуки,
Тебя возьмут другие руки,
И будешь выпита до дна.